Желтые и красные листья с веток смыло водой; холод пробирается под старый плащ, в карманах нашли свое последнее пристанище древние крошки овсяного печенья. Шнурки было лень завязывать, они волочатся за кроссовком, как престарелый ловелас за красавицей, думаешь, ну вот он свернул с дороги, и ты оторвалась от нежелательного преследования, так нет - следующий шаг приносит столкновение лицом к лицу: подошвой наступая на размахрившийся кончик.
Горло тоскливо напоминает о себе, во рту опротивевший за неделю в аврорате привкус кофе (кто-то там наверху упразднил чай, видимо, это неподобающий, расхолаживающий мракоборцев напиток). Захотелось снова начать курить, как в первый раз - чтобы отвлечься от того страшного дела № 435 про оборотней, нападающих на людей в предместьях Уилтшира.
Рука охлопывает левый карман, но тот пуст, как рождественский носок двадцать четвертого декабря. В правом - гулко отзывается фиал.
Раковина на улице жадно и, слегка прихлюпывая, глотает противную маслянистую микстуру от кашля. Следы преступления (пустой фиал) уничтожить Эванеско. И обратно, к ожидающему тебя на терраске креслу-качалке, положиться на этот скрипучий остов, отдать свои ноги низкому столику с початой бутылкой другой, но более приятной микстуры, чтобы услышать:
- Я все видел, Поттер.