Ориджинал и ведь почти третье место (2-х голосов не хватало))) вот жеж токсичный мииир... ну и лан! зато я знаю Истину!
Название: «Снегурка»
Автор: Stripe
Бета: Thorn
Жанр: pwp, romance/humour
Рейтинг: PG-15
Размер: мини
Саммари: Отлично!
Я хочу такой фик:
Пейринг: Особь мужского пола/Дед Мороз (не пугаться)) Я все в саммари объясню)
Жанр: юмор, флафф (в разумных пределах, господа), слеш
Рейтинг: от ПГ-13 до Эрочки, в этих пределах... как получится) Лучше конечно R...
читать дальшеСаммари: Олежка - обычный пятикурсник. В новогоднюю пору, решивший подработать. И подработать дедом морозом. Какое же удивление будет у несчастного студента, когда, пройдя огромное количество квартир и дойдя до последней в списке, он понимает, что вызвали его явно не к маленькому ребенку....
Сюжет может быть подан по разному, детали на ваше усмотрение.... главное сохранить эту линию деда Мороза и заказчика и некой путаницы)

От автора заказчику:
С наилучшими пожеланиями в День Святого Валентина!
Дисклеймер: Дед Мороз принадлежит фольклору.
Автору принадлежит подача материала, бете – попытка выправить авторскую подачу,
заказчик подкидывает мячик мячик пинг-понговый, у нас мини-теннис…

читать дальше_________________

- Здравствуйте.

- Здраааасти… - дверь Олегу открывает пьяный мужчина в расхристанной и когда-то белой рубашке. Почесав волосатую правую грудь, он через плечо обращается к кому-то, видимо, скрывающемуся внутри квартиры:

- Лех, мы, ик, разве Это заказывали?

Стараясь не морщиться от исходящих от субъекта сивушных паров, Олежка начал методично подсчитывать, на сколько он отдедоморозил сегодня. Двадцать седьмое декабря, это, конечно, не магическое 31-е, но…

***

Работать надо. Предновогодняя неделя – самое активное время для студентов-очников. В течение семестра не вырваться, приходится учиться, все-таки пятый курс «Щуки» – это не только разрешение сниматься во всяких «Часах суда», но и сдача дипломного проекта.
Худрук лютуют, плюется, каждую пару проходится по счастливчикам, которые на этой неделе «убили» жену/соседку/налогового инспектора, но, надо отдать ему должное, помогает советом.
Например, рекомендует больше практиковаться в инсценировке жизненных ситуаций.
«Больше общайтесь с людьми, запоминайте интересные словечки, походку, акцент».
О, да! Практика, практика. Благословенные «утренники» в детских садах и сменные пионервожатые в лагерях… Ну и, конечно же, новогодняя елочная катавасия.

Пробиться в «Деды» не так-то просто: желающих - как шопоголиков на сезонных распродажах обуви.

Халтурка? Ха! Попробуйте! Современные дети не верят ни-че-му!

Заставь их прочитать стишок про елочку! Как же! Ничего святого не осталось от праздника…
Сам Олежка до сих пор помнил советские мультики, которые смотрела еще его мама, где всякие бельчата и зайчата помогали Дедушке Морозу доставлять подарки детям, и все заканчивалось вождением хороводов вокруг большого и празднично разряженного дерева во Дворце Пионеров.
Хорошие ребята получали подарки, плохие раскаивались и исправлялись.

Проведенные им самим праздники всплывали отблесками стеклянных игрушек и детских лиц, дождиком в оливье, осьминожьими щупальцами, прилепившимися к воспоминаниям:

- Ты – ненастоящий, - глубокомысленно выдает Олегу карапуз.

Юноша в замешательстве: он надеялся, что в него хотя бы верят…Что же вы, мамаша, не подготовили ребенка к встрече с чудесами?

- У тебя шуба синяя, а вот там, - юность в лиловых колготках указывает на коробку телевизора, - показывали, что Дед Мороз должен в красной быть.

- Эмм… А я хочу выделяться среди остальных.

Колготки пузырятся на коленках, малыш пытливо морщит лобик:

- Ты проявляешь свою индин-дуа-льность?

Ошарашенный взгляд и кивок:

- Ага…

На следующем празднике жизни его учат правильно произносить «хоу, хоу, хоу».

- Я не Санта Клаус! – Олег ищет помощи у родительницы, но та бессильна: одна рука прижата к виску, вторая держит бокал с мартини. «Без меня», - беззвучно, одними губами произносит вытянутая струной шатенка и исчезает за дверью спальни.

Девочка с рыжими крысиными хвостиками-косичками и взглядом дикой волчицы залезает на диван и, припрыгивая, от чего он [диван] жалобно скрипит пружинными внутренностями, декламирует очень странный стишок:

- Дай! Дай! Дай мне подарков! Дай! Подарков!

И, надо сказать, довольно пронзительно. Поневоле хочется отдать ей все, вплоть до наручных часов и проездного на январь, лишь бы она заткнул… прекратила.

Одна из следующих квартир встретила его серой дермантиновой дверью и простеньким интерьером. Ему открыла миниатюрная женщина с приветливой улыбкой на худощавом лице.
На выцветшем ковре перед старенькой искусственной елочкой сидел симпатичный мальчик и возил паровозик по рельсам с одним отсутствующим участком железной дороги. Но это не мешало ему играть, он улыбнулся и вежливо поздоровался с «Дедушкой».
И, впервые за все время, Олег понял, что попал в атмосферу настоящего праздника: ни раскрашенные вручную однотипные шары на дизайнерских елках, ни дорогие подарки не могли заменить это ощущение покоя и уюта от взгляда на мать, обнимающую своего сына, когда они вместе читали сказку.

Вручив мальчику положенный заказ, Олег внезапно пожалел, что у него больше нет ничего с собой. Подняв расшитый снежинками мешок и хлопнув по нему, студент вдруг наткнулся на что-то… Что оказалось маленьким бурым медвежонком, видимо, девица с рыжими косами, получившая в полное раздраконивание мешок, его не заметила или сочла недостойным внимания. Неважно.
Главное – как засияли глаза маленького человечка, который верит в новогоднюю нежданную радость.

«Забыв» на тумбочке в коридоре три тысячи, он теперь и не знал, как выпутываться самому. Заказ был обговорен и оплачен, Олег должен принести в агентство точную сумму. Он уже было пожалел о своем робингудстве, но потом… Вспомнил, как малыш обхватил того дешевого бурого медвежонка и пожалел, что не оставил больше денег.

***

Молчание потихоньку начинает застывать. Гологрудый субъект сопит и угнетает тишиной. Наконец, из темноты квартиры серебристой тенью выныривает мужчина… Темные брюки, светлая рубашка с распахнутым воротом, отсутствующий галстук. Да… Отмечали давно и отмечали весело. Светлые волосы уложены набок, глаза блестят.

- Да?

Переводит взгляд на Олега, подмигивает.

- Паш, ты иди… Иди, я разберусь сейчас.

Паша осоловело мигает, чешет подмышку. Сопит менее угнетающе, и волоски на груди плавно взлетают и опадают маленькими черными запятыми. Делает последний заход:

- А как же…

- Иди! – прихлопнув дверь спиной, делает приглашающий жест рукой на лестничный пролет.

Шум, обычные квартирные звуки: кто-то хлопнул дверью, что-то крикнули – все отступило. Олег попал в вакуум тишины, где над каждым вздохом безвольным раздумываешь больше, чем над целым, произнесенным вслух предложением.
Когда сказать нечего, абсолютно ничего не надо говорить, но все равно вы сбиваетесь на какой-то фразе-кувырке.

Леша молчал, постукивая по открытой дверце почтового ящика на елочно зеленевшей стене.

- Ну, я пойду…? – робко.

- Нет.
Одновременно Леша в протесте взмахнул рукой, в темноте вспышкой сверкнул рукав; они неловко рассмеялись. Мужчина резко вдыхает и притягивает Олежку к себе.

- Не хочу, чтобы ты уходил. Почему…?

И всматривается в глаза, ищет что-то, как будто Олег сам знает «почему».

- Ты…

На очередном робком касании губами ладони, Олежка не выдерживает и на всхлипе выдирает руку.

- Зачем? Зачем ты меня мучаешь? Кто это? Зачем?

- Где? Кто?

Лешка непонимающе смотрит, кажется, его спокойствие только наиграно, но Олег знает, изучил, когда он злится, когда грустит. Когда - притворяется, что все хорошо, а на самом деле душу рвут на мелкие полоски… Когда губы плотно сжаты, глаза темнеют, и тебя притягивает на раз, перешивает от сердца к сердцу, и ничего не надо объяснять…

Нет, но он что же, действительно не понимает?!

Олег отталкивается от перил, отворачивается и бурчит:

- Вот тот… в квартире.

- Сослуживец. Никто.

И «дедушка» почти впаян в почтовые ящички, жилец 192-й квартиры и не знал, что номер его места обитания будет отпечатан на спине начинающего актера. Сбивчивый шепот и сильные руки, пытающиеся пробраться под бутафорскую шубу, лаской притянуть к себе, развернуть, прижать, развеять дурацкие сомнения и нелепую ревность.

- Если никто, то…

- Прекрати. Я люблю тебя.

Олег делает вид, что не услышал, но широченная улыбка, сама, сама разъезжается на его лице:

- Понял уже…

Как тут не понять? Когда твердый и, ох, какой горячий бугор упирается тебе в ягодицы, и хочется расстегнуть ширинку, провести рукой по обнажившейся плоти, чуть сжать, услышать хрипло-сладкий стон в свой затылок, выдохнуть сквозь зубы, обернуться…

- Исполнишь мое желание? Ты же Дед Мороз! Ты все можешь.

- У Дедов Морозов обычно Снегурки есть. Не хочешь ли?..

- Хочу, очень хочу… Хочу ходить с тобой по квартирам и проверять все ли детки, которые получают от тебя конфетки в шуршащих обертках, верно читают стихи… Вот это вот: ну чтобы, на табуретку вставали, с выражением…Следить, чтобы молодые, но уже уставшие мамашки не мацали тебя за зад. Чтобы гирлянды горели, и пробки от шампанского в люстру…

- Ну, загадывай тогда, - улыбаясь.

- Знаешь, - Лешкина рука по-хозяйски обнимала за шею, Олежка положил на нее подбородок, чуть сдвинув рукав с царапающей кожу пуговичкой.

«Снегурка» выпустил сизую струйку дыма, слегка прищурился:

- Мне даже загадывать нечего. Только, может… часов в сутках больше…

Олежка еще шире улыбнулся.

- …И галлон клубничной смазки.