- Севви! мы не ждали, а вы приперлися, у кого вписался, друг?
- хокварцкий волчара ЛЮпин тебе друг. А ну говори, пошто крысятничал, Гарричку мово забижал? Житья-бытья ему не давал, честный заработок отбирал?
- да какой с него навар, сам посуди. Сэвви, товар-то порченый. Он же, гадом, буду, ползарплаты за щекой уносил!!
- Нишкни! - цыкнул фиксами Сэвви. - Че лыбишься, как параша! Ну, Люци, щас я с тобой по понятиям разговаривать буду! - он принялся расстегивать темно-зеленые лагерные галифе

(ну, а меня уже перестало распирать ) а вообще нет, все-таки распирает немножка

Люций (в узком кругу известный как Полюций, далее так и будем его наименовать, чтобы не путаться и не выходить за пределы кружка) весь подобрался, пледом клетчатым ноги прикрыл и приготовился. Хитрый как лиса, сутенерище в законе, ни капли не испугалсо доставаемой нагайки - он таких нагаек при бывшем Боссе и подлиньше да пошипастей видывал.

- А падхади! Падхади по одному! - прорезался вдруг нежный тенорок Полюциуса сиплым контральто.

Хвост плетки вздернул искусно нарощенную белую прядь у малфоевского уха. Плед камнем свалился с колен - обнажилися покрытые аристократическим белым волосом лодыжки.

- Ат харашо пошла! И чем я только не битыыыая, и ногою битыыая, и кочергою битыыая... печкой только не битыыая. - кричал Полюций, наматывая круги по комнате на своей инвалидной коляске и уворачиваясь от ударов.

мхххххххххх)))))))))))))))
- От сучка крашена, - восхитился Севви.
- Почему крашеная? Это мой натуральный цвет волос!!!
- Щаааас. Щааас я голубям всем твоим бошки поотрубаю, - с этим протяжным воплем Севви ворвался в соседнюю комнату, где рядком сидели голуби - напомажены да подкрашены, к приходу клиентуры готовые.
- Ой! мужчинка сочный! а вот, кто на сочного мужчинку, - напреребой закурлыкали они. И тут Полюций подкатил, так и не удосужился ляжки свои прикрыть. Бесстыдно сверкал он ляжками, мускулистые руки поддерживали плед, наподобие красной тряпки для быка.
- Торрро!!!! - возопил он и пошел на таран, коляска бешено поскрипывала и трещала.

угрожающе треснув в очередной раз, колесная спица выгнулась под невообразимым углом, найдя свою жаркую точку невозврата, и поломалась, Полюций свалился оземь. Север ринулся, чтобы добить ногаме помочь компаньону подняться и уперся глазами собссно в очередные голубиные ноги. Выше их находилися соответсвенно голубиная комбинация, шея и лицо Бывшего Лучшего Ученика.

- И ты, Дракон! - ошеломленно-укоризненно вскричал Доцент, то есть уже Профессор, конечно же.

- И я, - лениво почесав напудренный кадык, ответствовал Драконий. - Поднимайтесь, папенька, ишь разлеглися - колокола к обедне не было, хватит морально тут балду гонять. Поднимайтесь да давайте как люди сядем и поговорим. Жучка, Мурка, приберите тут, накройте на стол, натаскайте алкоголю дорогому гостю, да съебались бы все на работу уже чтоля. Тошно от вас.

В свете красного, как кровь, кровь-кровь-кровь, ну и немножко сок красного апельсина, абажуре волосы аристократов отливали цинком, а Сева - лежалой бронзой.

- Так вот касаемо Поттера моего...

Драконий дернулся и собственнически зашипел.

- Вы бы, Север, ножками стула так не двигали резко - мальчик пугается.

- нет уж батенька, не надо стрелки...

- мхм! (север громко стукнул кулаком себе по голове) так вот нащет моего поттера, раз уж, мы на серьезные темы перешли... помнится, на срок провожал меня он трепетный и невинный почти совсем. Када ж вы из него успели шалашовку-то заделать? Ммм??? ММм? - еще раз спросил он.

- Ой, послушайте его, люди добрыя!!1 Невинный Поттер. Да он полхогварца пропустил через свою невинность. Через него тебя и сдали, Люпин тогда на него глаз положил, да Хмури тож глаз положил - здоровый который.
- Да вот! - подвякнул Драконий, хрустнув квашеной капустою.
- Молчи, шестерик, когда взрослые дяди базар налаживают, - Севви грозно пригубил чарочку.
- Ты когда срок огреб? Десять годочков назад? Вот с тех пор Люпин и захаживает к твоей зазнобе, Хмури за углом оставляет - на стреме стоять. А Гаре, опосля ихних делишек три дня ходит томный, как котяра мартовская, работать не жалаит...
- Производственной травмой отнекивается, - Драконий закинул на стол ногу в фельдиперсовом чулке и плотнее завязал лисье манто. - Я хотел проверить - что там за оказия, да не подпустил он меня к своему очку, берегу, говорит.
- Вот прошма!! Гулять вздумал? - Севви напрягся. Он стукнул по столу кулаком с перстнями колотыми. - Ссссука! - рванул на себе рубаху - а там грудь вся в куполах. - Перышком под ребрышко!!!! Ну, Гарри, ну держись, Севви идет дело делать!!

Тем временем Гарри икалось. Икалось ему под взглядом Хмури, чей грозный глаз воровато ошаривал все выпуклости и долины под простым ситцевым в веселенький из скрещенных черепов рисуночек халате, в то время как поттер собирал по хате свои нехитрые пожитки.

- Шустрее давай, белки, белки, главное собери да дитям погремушки, все остальное нашаманим. Того и гляди вернется... Люпин сказал, чтобы в один момент: одна нога там, другая в Хоге... Он-то те яйца в такой позе пощиплет, ой пощиплет! (аластор гадко загрохотал ногой и засмеялся) Это значит, Север вернулся и думал, все по-прежнему будет? Ему, значит, Зелья мало было вести! Он и на ЗОТИ лапу свою наложить хотел? Да клал я сам на это ЗОТИ и руку евойную! не бывать этому! и тебе не лежать под ним, или я не я, а Барти Крауч-младший! (аластор отхлебнул из фляжки)

Гарри закусил губу, чтобы не разрыдаться в голос, и продолжил судорожно собирать вещи: так, карточка скидочная из Арбат-престижа (жулики! копил-копил, а они погорели!) пачка противозачаточных... а это что? Медальон... Медальон с буквой английской С... С фотографией любимого... гарри окунулся в воспоминания:

вот он, рон и гермион за столом в Зале большом
вот Любимый не глядит совсем на гарри, и
клапаны сердца сжимает в спирали
урок начался, и все уносится в далекие дали

Грусно. Грусно было, очень((((((( как я же дошел до такого? как же...

(ОБОСНУЙ!! почему же Гарри и вдруг гей, спросите Вы (я)? это генетически заложено, да. вот думаете, чо ро так упирала на гляделки мамины зеленые??? а? потому что мужчины, как известно любят глазами (дадада, а женщины - ушами, вот как все интересно устроено-то) и с какой стати вдруг рецессивные зеленые глаза достались плоду, хотя у Джеймса были карие, а карие - доминантные? Это все от того, чтобы так сказать показать душу гомосятскую гаррину. Зеркала души - глаза, да? манда вот поэтому! Ели глаза женские, че ж вы хотите, он по-женски и глядит)

Брилиантовая слезинка упала на фото любимого. Любимый сморщился.

- Давай, давай. Шевели батонами, - Хмури плотоядно впился глазом в батоны гарричкины, худым ситцем прикрытые. - Да оденься, неча своим рабочим местом тут отсвечивать. Я ведь, чай, не железный. Могу и не стерпеть.
Гарри вздрогнул и спрятал в декольте заначку - тайное орудие - до поры до времени не использованное.
- Хлебнешь на дорожку? - он протянул Хмури (внутренне его сердцэ сжималось от одного взгляда на уркаганскую морду хмурячью)
- Разве что с устаточку, - рассусолился Хмури, косясь на бутыль плодовоягодной.
- Закусочки? Чем Мерлин послал, вот грибков...
- Жида ушастая Мерлин твой. Што это за грибки такие? Мелкие да белые... Кх... КХРРРРР.... Убивец!! Душегубец клятый!!!
Гарри вздрогнул и плотнее закутал свое тело в вязаную шальку - единственное мамино наследие. И впрямь, пора было сбираться, а то Люпин сам нагрянет со своими пацанами, выдерут как сидорову козу, да еще на счетчик поставят.
Севви ничего сделать не сможет, слишком доверчивый, не знает, что теперь борзота пошла, не по понятиям живут, законов не чтут, новое время, хуле.
Севвин медальончик он тоже в декольте заныкал. Сева зарумянился от соседства с двумя крепкими кружками сосков. Гарри походя пнул трупак, плюнул прямо в стекляный хмурин глаз и свистнул своей мелкоте:
- Ша! Подь сюды, тикать надо. А то папанька найдет, все огребем. Отлежимся на малине у Гермигоны Евлампьевны, ежели еённый хахель пустит. А у него передо мной должок!!

*в описание хотелось бы добавить - сева зарумянился, как сосок (один, второй и сева посередь, словно третий, носатый и хмурый сосок) *


и бежали по полям да лесополосам, по автобусному депо и на такси чуток проехали. и прибежали они в славный город Нью-джерси, известного нам по сериалу Клан сопрано и двум посторонним укурышам, где и жила Крестная мать близнецов альбусиуса и лилиуса, Гермиона. да не одна жила а с компанией приятного молодого и пьющего человека, коий и открыл дверь нашим героям.

- Нубля, - гостеприимно пригласил он в дом замыленных ребят, при этом скользнув сальным взглядом по близнецам, благо гарри этого не видел, уткнувшись в нежный мохер свитера своей бывшей школьной подруги.

- гарритылиэто скольколет сколькогодов! - шептала она, заваривая вино с корицей в кастрюльке и гладя гарри по локтю, проявляя чувство локтя, тк сказать.
милый, уложи пока детей, а мы с гарри покумекаем ин зе китчен рум пока.

гарри выложил все как на духу - и как, после вынесения севве приговора на 2,5 года опустился на дно, и там На дне попробовал в первый раз три болта одновременно, и как стал бешеным, и как все это услаждало его плоть и дух, а он про детей и думать забыл, но вот один из близнецов - точноточно Северов.

тем временем сожитель Гермионы нес на руках детей, и в чрево его вползал червь блуда срамнОго: " гляди, какие хорошенькие, мааааленькие, крепенькие что твой нимбус 99, а яйки у них, как снитчи небось, того и гляди упорхнут из рук" и все сжималось и возбухало, лопались сосуды от аневризма и кололо в висках.
положив их на кровать, он отер слюну и приступил к делу темному...

негромкий стук прервал чаепитие гермионы и гарри, и они, понесшись, словно молодое травоядное в комнаты, оторопели на порожке

- Виктор!! - вскричала гермиона на французский манер, коверкая имя бойфренда. - Как ты мог!

- и Так ты ценишь все то, что я для тебя сделал! Б!- укоризненно качая головой, добавил гарри окончательно разбудив сыновей.

- но я...

- довольно! хватит и того, что ты уже натворил

- Снасильничать хотел??
- Ыыыыы, папенька, он нам самолетик обещал и конфетин шоколадных отсыпать..
- Харэ, не сцыте. Больше он к вам не ходок, ему Герми сейчас сделает предложение, от которого он не сможет отказаться. Спать, а то намажу глаза ментоловой мазью!!
А Герми тем временем утирала слезу скупую, глядючи на портрэт рыжеволосого мерзавца, залихватски ей подмигивающего со стены.

- Иииии, на кого ж ты меня покинул, зазанобушка-ронушка, менты суки-проклятые заломали рученьки белыя, оприходовали в кэпэзэ, с тех пор вот уж четыре годка ни слуху ни духу. Что? Виктор-компьютор, кончать тебя будем.

Она привычным движением закатала рукава и сдернула со стены могучий гриффиндорский обрез.
- Валадимирский централ! Ветер северный - напоследок заголосил Виктор, решив принять смерть не как шавка конченая, а как реальный пацан. - Этапом из Твери...
- Вот и умница, - Гермигона передернула затвор и шмальнула не целясь - крепкая рука была у Гермигоны Железной Ручки, не зря ее еще сам Дамби Белый привечал.

- Что? От Рона нет весточки? - Гарри перешагнул через жмурика и присел на табуретку. Близнецы сладко посапывали на диванчике, в комнате уютно пахло порохом. - Как в старые добрые времена?
- Да, - печально улыбнулась Гермигона и выволокла трупак за ноги к помойке. Там его живо растащили на составные органы лепреконы да сволота всякая.
- Ожирел трошки, - перевела она дух и выставила на стол мутную бутыль. - Помянем, штоле?
- Не вопрос, проводим по христиански, - Гарри замахнул стакан и закусил чем Мерлин послал.

А послал Мерлин Гермигоне поболе, чем ему - яств всяких, белков, жыров и липидов с карбонатами калия. Гарри вопросительно окинул взглядом излишества. Герми покраснела и спрятала под подол еще один портрет - ушастого да синеглазого упыря, оченно кого-то напоминающего.
- Ей, Мерлин! бля буду, Мерлин! - Гарри осуждающе посмотрел на Герминогу.
- А жить-то как-то надо, соколик. Угостите даму спичкой, гражданин начальник, - Гарри чиркнул перед ее носом спичками. - Да, судить меня будешь? - затянулась она беломориной. - Што Ронушку-любушку не дождалась, што сгульнула и Мерлину прелести свои женские предоставила, налакомился он, насладился. Над телом моим белым наглумился, охальник. Ничего. Зато про Ронушку письмецо обещал в Визенгамот накалякать. Мол, узник чести, поник он гордой головой, и прочие мудестрадания... Эх... Аа-а-а-аапустела без тииибя Земляяя
- Как мне неска-а-алька часов прожии-и-ить.... - тоскливо подхватил Гарри задушевным альтом, и понеслась над бездушными просторами Нью-Джерси песнь окаянная, за душу хватающая.

Братья Винчестеры даже отвлеклись от своего фэмили бизнес.
- Сэм?
- Дин?
- Што-та уркаганы приборзели.
- Посолим и сожгем, не очкуй, братишка.
И Дин облизнул свой блядский рот с припухшими красными губами.
Луна осветила его зашибенские веснушки и зеленые глаза.

и Джаред проснулся на влажных простынях в который раз, что странно не было - засыпал он тоже на влажных, и тоже на простынях. "Пойду поиграю в нинтенду или там под душ обжигающе холодный, не дрочить же мне право слово" - подумал он и аккуратно, и, стараясь не потревожить спящего на подушке кота, поднялся и побежал, напрягая разнообразные мужские мышцы, в ближайший работающий во время хиатуса ванкуверский гейм-клуб.

Тем временем Сева, встрезвев от паленой малфоевской водки и очухавшись от дурманных анусных чар Полюциуса ( "вот каждый раз сдержаться не могу, словно проклятие какое наложено" - упрастывая скорострельного огрызка в сереющие асфальтным колором панталоны, приговаривал Север, а Полюциус тоненько сонно захихикал, сверкнув бэлыми, как крыло баклана, ягодицами.)

- ну бывайте, сударики. С вами побухал, теперь пойду Блудливу Путятишну свою умуразуму вставлять. Чай заждалась, в окно глядючи... Да и отроки некормлены как третий день, - профессор крался к двери, стратегически отступая.

- куды??! - разьяренной дикой в пеньюаре кошкой бросился на него Дракон. - Не пущу, суку!!

- я кобель, - очень обидился Северов огрызок. - правда ссохся из-за опытов различных, да и в подземельях жизнь не способстсвует росту либидо, но все же. По факту. В свидетельстве о рождении "мальчик" записано.

- молчать, с тобой ваще не разговаривали, - встрял орган Драко. - Супротив нашего аристократического начала, а точнее говоря, конца, ни одна баба, тьфу ты, Поттер мимо не пройдет, - сказал и гордо так, головкой назад, махнул.

- В каком таком свидетельстве о рождении, я не понял - пробормотал Севва, споткнувшись о метко пущенный наследный туфель.

- Зелененьком таком, с СССР гербом, - таинственно улыбнулся Драконда. - Отец ты или нет, а дети-то твои на меня записаны. Ха!

- Ха, - северус вылетел из прихожей и сломанным штакетником выкинулся вон из притона.

- 20-ку до ньюджерси, - выдохнул он таксисту в лицо и был таков. Драко потрясал бугаями, ища целую пару колготок.

- Ну, мальцов-то я жыво на себя перепишу. Долореска Амбриджева мне все сделает, пулеметчица из третьего конногвардейского. А там уж разберемси, мои-не мои, - бормотал про себя Север, зело подпугивая рыжеволосого и слегка пристукнутого шОфера.
- Ты чьих, паря, будешь? - фирменно сократил он лицевые мышацы лица - бровь дугою взвилася.
- Мныы, я тогось, в беспамятстве. Амнезия у меня, кажись и делириум тременс исчо, - согласно покивал паря, тряся курчавым рыжим чубом и притопывая смазными сапогами по педали газа.

- Вон оно чо, михалыч, - припомнил Север своего бывшего студентишку, ученичка Уизлевича. - А скажи ты мне, дуся, какой щас год от рождества Вольдемортова?
- Кажись, мныыы... Казни меня, барин, не знаю, - взвыл Уизлевич и начал бицца головой о баранку, не забывая ее, однако, лихо накручивать.
- Я тебя пристрою, не шурши. Делов наделаем, ты, я гляжу, шОфер толковый, а мне такие завсегда надобны. Езжай, милок, на улицу Красных Шаолиньских Партизан, дом три. Там моя ученица живет, Гермигона Евлампьевна. Там залягу, приветит она меня, должок у нее!!

При имени Герми воспарило што-та в штанах у шОфера, он взвыл белугою и еще быстрее закрутил свою баранку, еще наяристей запритопывал сапожком по педали газа. Так, ухая и с присвистом, ворвались оне в славный город Нью-Джерси. Город встретил их беспределом и Винчестерами, бойко сыпавшими вкруг себя солью и не забывающими слать друг другу случайные и страстные взгляды.

- Это еще кто? Ишь, вымахали, шакалы, на казенных хлебах!- недовольно сощурился на Винчестеров Север, с завистью оглядывая четыре мускулистые да ладные ягодицы.
- Это совсем отморозки, к ним лучче не сувацца, отметелят и заставят Гаудеамус Игитур петь - бесов изгоняют, типо, - покрутил пальцем у виска шОфер. - А и еще анделов натравять - Костика да Захарку, злые, что дерьмодемоны какие голгофския!
- Я к ним еще наведаюсь, - Север чуть не свернул шею, глядючи на округлые и вместе с тем восхитительно-нежные тылы бесстрашных брательников. - Ишь... Хантинг сингс, тожэ мне.

- Вот и адресок ваш, начальнек, - заюлил шОфер, прерывисто вздыхая.
При взгляде на дом номер три его естество вздымалось, а яйки поджимались чуть не до подбородка.

Север только хотел открыть дверцу и неспешной походкой двинуться вдоль гаражей к дому, как заприметил столб пыли метров так в трехста от их места дислокации. Черный воронок медленно и вальяжно, словно Наоми Кэмбелл, то пропадал, то выглядывал из ложбинки дороги. И Север помнил эти гос.номера, вот винтом буду, помнил. Именно на этом авто его везли в Покосившеся Кресты два с половиной года назад. Натянув твидовое кепи, слчайно оказавшееся в пределах досягаемости его руки, он бормотнул:

- Давай за угол, Рыжий. Тикайте, братцы, - предупредил профессор напрягшиеся от его орлиного взора винчестестеровские поясницы.

Рональд Билиус Мобилиус Мобиликорпус (долго определиться не могли со вторым именем) томно вздохнул, разок чесанув крупное невыпавшее при рождении яичко и завернул за шаверму. Винчестеры оглушительно и сексуально залегли в канаве, глядя в один бинокль на двоих. Дверца машины открылась, выпуская из своего тесного и жаркого нутра человека в сером плаще и желтыми глазами.

- Оборотень! - четко определил Люпина Сэмми.

- Оборотень в погонах, - на правах старшего поправил его Дин и влажно улыбнулся.

Братья потерялись во взглядах.

- сука прямо в дом идет! Ишь, как свой, прямо! Знаю я эту хламиду монаду мохнатую - в Хоге еще за мальчиком моим увивался, и тут покою не дает, - всплакнул Сева и решительно хлопнув дверью также направился в дом.

- Не бывать тому! бля буду, не бывать, - стрелою взвился Север, оглаживая кепи, подбородок и добротный каракулевый полушубок. - Гля-а-а-аа. Каво вижу. Уж не майора ли Чешежопицы сынок? - он пристально и ненатурально сощурился на Люпина.
- Нет, Северус Тобиасович, отнюдь! И даже совсем наоборот!
- Капитанши Сиропизденко доченька? - радостно осклабил золотые фиксы Север.

- Вам, профессор, глаз на зоне, видать, основательлно на жопу натянули, - брезгливо сверкнул глазом Люпин и поправил приличную шляпу пирожком. - Это я Ремус Лаврентьевич Берия-Люпин, ваш друг и одногруппник. Смотри, зэчара, смотри, а то скоро соплей кровавой харкать будешь, - он сжал кулак в лайкровой облегающей перчатке и с пуговками-розочкамме.
- Щас, сука ментовская, я тя вжарю, как папу Карло! - Север взмахнул полушубком каракулевым и выхватил и-под полы финку инкрустированную перламутровыми буквицами ГП

Люпин увидал финку и сердце его наполнилось злобой и ненависть-ненависть пыщь-пыщь, черным завистливым чувством острой сескуальной неудовлетворенности запахло в воздухе.

Братья Винчестеры как по команде повели носами и пристально уставились друг на друга, бинокль ихний индо запотел.
- Дин?
- Сэмми?
- В чем правда, брат?
- Не брат ты мне, гнида черножопая!!!
- Ах!
- Да вот! Отрекаюся! - и Дин радостно завалился в кучерявые и с острым носиком-уточкой объятия Сэмми.

Север тем временем игриво поигрывал финкой перед носом у Люпина, Уизлевич Роннальд Билиус смачно чесал яички, аж искра просвистывала. Вдруг окно дома номер три открылось и оттуда высунулось литсо Гермигоны.
- Об чем базар? Быра все рассосались, дитям спать мешаете.
- Ты, цыпа, не козырный фраер. Ты кто такая, чтобы Северу Норильскому запреты делать?
- Ой! Север Тобиасович!
- Гермигона Гренжакова, епись колосись меня за мошонку!!

- Любимый!!!! - сева обернулся на хрип - в дырку сердечком в ставне глаз круглый зеленочный глядит. Гаррипоттер, не иначе. Светелка его законопачена, тайная комната с видеонаблюдением и детей туда напхал. Прячется блудливый пес...

- Выходи, милый. Я не больно. Выходи, как есть, или я сам как войду. Как ем, так и войду.

И Север, оттерев плащетелого щекастого (уж не на партийные ли деньги наетые?! страна пашет, партия ест?!) Люпина кивком финки, проник в особняк. Гермиона, бросившаяся наперез ему с бутылем яда в руке, мажет мимо и натыкается на Острие памяти в глазах Роника:

- Рон? рон, говорит она, и бутыль неловко выворачивается в ее руке бухается на хвост неко Люпина - шерсть на глазах (на хвосте, то есть) сворачивается в клубок с шипением и белым дымком, как от сигарет. И горят-горят синим пламенем надежды Люпина на хэппиенд, ибо какой ж хэппиенд с паленым хвостом? Он взвывает от боли и горестей и стукает Гермиону вешалкой по позвоночнику, та летит в объятия брошенного возлюбленного раскаявшейся гагарой, туман в голове и выключенный свет в прихожей, абыр. Абырвалг. рон подхватывает ее под белы рученьки и тащит к таксомотору.

- водки! врача! водки и врача, - требует рон у диспетчера, который сводил его уже полгода с ума голосом эклза. Но стриптизерш и шампанского хочется ему на самом деле. Простил, простил давно он Гермионово предательство, как вот машину на отступные на разорванную помолвку получил, так и простил. Гладит Рон по голове гермиониной, а та, глазы закатимши и губу верхнюю закусимши, подбадривает сама себя: ничего-ничего, лихабеда начало, нет в мести морального удовольствия, подамся в кришнаиты - там, глядишь, Киану Ривз карму мне подчистит да бока подрихтует.

Север двигался на север по лестнице вверх, вверх и дверь заперта.

- Аткрывай! Аткрывай, каму говорят!!

- Кому-кому-кому, - дразнилось эхо. Север дал эху в ухо и снова приложился лицом к замочной скважине:

- Поттер! Выходи, подлый трус!

В комнате что-то тренькнуло, звонькнуло и полилось в бокалы (Гарри от нервического припадка капли лавровишневые залпом и сольцой, сольцой нюхательной усугубил).

- Выходи! - снова настойчиво облоктился Север Бомбардой об дверь.

- Не выходи, - громогласно ответило ему с улицы. Профессор обернулся, онемел, и став на цыпочки, прижался к маленькому, изгаженному голубями окошечку.
на уровне окошечка вызывающе торчала здоровенная Бляха. Профессор нетерпеливо сморщил нос, пошевелил канальцами для прочищения слухового прохода и закрыв глаза, поводил ими по кругу, привыкая к столь суженному углу зрения.

- да спустись ты, мать твою в хаффлпафф два раза. Спустить, грю, и в глаза смотреть, грю! Хуле витаешь там в облаках где-то, ворота свои кажешь. Отвечай за базар!!

Бляха смущенно одернулась и потихоньку начинала исчезать из поля зрения Сева. Перед лицом его появилась разобиженная грустная физия Малфоя с торчащими ушами.

- ну чо вот ты сразу ругаешься- то(((( Ублюдина тюремная, ты, сева! Ты давай замашки свои бросай, зона кончилась, а тут - воля. Ты теперь - вольный гражданин, а все респекту меня публично лишаешь.

- Какой я вам гражданин? Я вам - товарищ и даже друг и брат. Драко опять поднял на него большие серые глаза и шморгнул.

- Тогда базара ноль. Жди меня и я вернусь, только очень жди, цыпа. Щас я тут с марамойкой одной покалякаю...
- Это кто тут марамойка? Ты зенки свои бесстыжие купоросом медным залил и честного ученика подстилкой сделал матрасной!! Да я тебя на макароны щас, как тузика, проверну! - гарричкено серце не выдержало несправедливых и некошерных обвинений.
Он, утерев соплю, воинственно вскинул руку с тайным орудием в правой руке - смуглой, начкачанной стиркой ребячьих носочков и портков.

Но от этава движения распахнулась ткань на заплатанном халатике, и Север увидал (бля буду, сукой зону топтать!!!) медальончек медный, да фоточку свою зацелованную промеж двух крепких полокружий сосков.
остальные полукружия пострадали от неуемной страсти Люпина, но это была тайна.
- Гарре! Зазнобушка моя, лебедь мой сиропный. Брульянт яхонтовый. Пайку свою не доедал, копил тебе, вот, - на трясущейся ладони Севви протянул Гарречьке два кусочка сахарцу. Обмусоленные да с налипшей махоркой, эти два кусочка пронзили серце Гарри наскрозь.
- Северушка!

- Аж жопа слипается, - сморщил макияж Драконий. - Вы не по понятиям встречу коннектите. Во как надо.
Он смелой рукой засосал Гарре как вантусом в душу, как вакуумный пропеллер перемолол усе ему внутренности, языком своим шурудуя в гарричкеном невинном рте и в его ягодицах шаловливо пальчиком круги наяривая.

- Во как надо, - притопнул он острым и наточенным каблуком своего сапока на шпильке и со шнуровкой а-ля-бэдэсэмэ.